Неточные совпадения
Разломило спину,
А квашня не ждет!
Баба Катерину
Вспомнила — ревет:
В дворне больше году
Дочка… нет
родной!
Славно жить народу
На Руси святой!
— Будет, мой друг, к обеду, непременно будет. И Нонночка с мужем — все вместе приедут. Чай, ты уж слышал: ведь я дочку-то замуж выдала! а какой человек… преотличнейший! В следователях служит у нас в уезде, на днях целую шайку подмётчиков изловил! Вот радость-то будет! Ах, ты
родной мой,
родной!
Теперь я узнал от Лукьяныча, что она два года тому назад овдовела и вновь переселилась в
родные Березники; что у нее четверо детей, из которых старшей
дочке — десять лет; что Березники хотя и не сохранили вполне прежнего роскошного, барского вида, но, во всяком случае, представляют ценность очень солидную; что, наконец, сама Марья Петровна…
— Петруша, касатик… выслушай меня! — воскликнула она, между тем как старик стоял подле дочери с поникшею головою и старался прийти в себя. — Я уж сказывала тебе — слышь, я сказывала, мать
родная, — не кто другой. Неужто злодейка я вам досталась! — подхватила Анна. — Поклепали тебе на него,
родной, злые люди поклепали: он, батюшка, ни в чем не причастен, и
дочка его.
Гаврило. Дочку-то вашу, родную-то, Прасковью Павлиновну! Я к ней, а он в меня раз из пистолета. Да что мне! Я б рад за нее жизни решиться, — да не убил, не убил.
«Вот, например, Печорин, — говорил он, — нет того, чтоб искать во мне или в Катеньке (Катенька его жена, 55 лет) нет, и смотреть не хочет!.. как бывало в наше время: влюбится молодой человек, старается угодить родителям, всей
родне… а не то, чтоб всё по углам с
дочкой перешептываться, да глазки делать… что это нынче, страм смотреть!.. и девушки не те стали!..
А вот и село. Вот запертый шинок, спящие хаты, садочки; вот и высокие тополи, и маленькая вдовина избушка. Сидят на завалинке старая Прися с
дочкой и плачут обнявшись… А что ж они плачут? Не оттого ли, что завтра их мельник прогонит из
родной хаты?
— Без ее согласья, известно, нельзя дело сладить, — отвечал Патап Максимыч. — Потому хоша она мне и
дочка, а все ж не
родная. Будь Настасья постарше да не крестная тебе дочь, я бы разговаривать не стал, сейчас бы с тобой по рукам, потому она детище мое — куда хочу, туда и дену. А с Груней надо поговорить. Поговорить, что ли?
Вспоил, вскормил ее и воспитал наравне с
родными дочерями, ни на волос их от богоданной
дочки не отличая.
— Батюшка!.. Будь отец
родной!.. Вылечи
дочку… Тысяч не пожалею… Помоги, ради Создателя… Не умерла бы, не покинула б меня, горького…
То была жена Ивана Григорьича — Аграфена Петровна, не
родная, да и не чужая Патапу Максимычу —
дочка его богоданная.
— Да что ж ты полагаешь? — сгорая любопытством, спрашивала Таифа. — Скажи, Пантелеюшка… Сколько лет меня знаешь?.. Без пути лишних слов болтать не охотница, всякая тайна у меня в груди, как огонь в кремне, скрыта. Опять же и сама я Патапа Максимыча, как
родного, люблю, а уж
дочек его, так и сказать не умею, как люблю, ровно бы мои дети были.
— Вот, Авдотьюшка, пятый год ты,
родная моя, замужем, а деток Бог тебе не дает… Не взять ли
дочку приемную, богоданную? Господь не оставит тебя за добро и в сей жизни и в будущей… Знаю, что достатки ваши не широкие, да ведь не объест же вас девочка… А может статься, выкупят ее у тебя родители, — люди они хорошие, богатые, деньги большие дадут, тогда вы и справитесь… Право, Авдотьюшка, сотвори-ка доброе дело, возьми в
дочки младенца Фленушку.
Дескать, сегодня первое апреля, так я вот и сделаю вид, ради шуточки, что обида моя не прошла, что одумался за ночь, одумался да нахохлился, да пуще прежнего обиделся, да, дескать, вот же вам,
родные мои благодетели, и ни вас, ни
дочки вашей знать не хочу; денежки-то вчера положил в карман, обеспечен, так вот, дескать, вам рапорт об отставке.
Ведь если она — моя вторая нареченная
дочка, живое напоминание о моей первой и единственной
родной дочери… если она…
Устроивши главные дела покойного Марка Данилыча, Чапурин, несмотря на просьбы новой своей
дочки, собрался в путь-дорогу в свои
родные леса. Аграфена Петровна с ним же поехала. Страшно показалось Дуне предстоявшее одиночество, особенно печалила ее разлука с Груней. К ней теперь привязалась она еще больше, чем прежде, до размолвки.
Братец матушке-то нашей по плоти: двух дочерей отдал к ней да третью
дочку не
родную, а богоданную — сиротку он одну воспитывает.
Безмужняя вдовица как сказала, так и сделала — заменила она Дуне
родную мать, всю любовь непорочного сердца перенесла на
дочку незабвенной подруги, вся жизнь ее в Дуне была…
Как
дочку родную, они ее любили, иной раз сами голодают, а хохлаточку накормят, сами холодают, а курочку в теплое местечко на нашестку сажают.
Белоглазова, действительно, полюбила Петра Валерьяновича, как
родного, и даже пожалуй еще сильней, но в этом последнем она боялась сознаться самой себе, понимая, какое громадное расстояние лежит между ней, приживалкой его матери, и им, хотя больным, хилым, некрасивым, но все же богатым женихом, с положением в московском аристократическом обществе, женихом, на которого плотоядно смотрели все московские маменьки, имеющие
дочек на линии невест.
Вторая
дочка его в отсутствие
родной, когда та ходила давать уроки, старалась всячески рассеять его мрачные мысли то увлекательною беседой, то чтением, иногда музыкой.
Дети здоровы. У Лидочки моей сразу выпали впереди два молочных зуба, и от этого ее личико стало еще милей и
роднее. Приятно иметь ученую
дочку: пока я хворал, она читала мне по складам свои сказки.